Ребята ринулись сквозь колючие заросли кустарников: молчаливо, стискивая зубы от боли царапин, ударов ног о камни. Деревья чернолесья темнели сажей коры, растапливающей пуховые крупицы туч. Злата обратила взгляд на озеро. Гончие неслись летучей стаей плащей по льду. Слишком близко. За спинами беглецов вспыхнули сферы глаз многоликих. Ветвистое подножие гор ожило, закачалось, сплелось в изгородь, закрывая ребят от яростных преследователей.

Горан раскрыл атлас. В грудах камня не прослеживалось даже намека на укрытие. Деревья взвыли, и соколы метнулись к озеру, пугливо клича гончих.

– Это ловушка? – спросил Клюв, приближаясь к Злате.

– Не знаю. – Она с сомнением всматривалась в заслон деревьев. – Похоже… чудовища задержат вторжение. Но нужно спешить.

Беглецы начали удаляться вглубь леса. Миллиарды ледяных пылинок скрывали следы. Волшебная сказка снегопада, призванная напоминать людям о чудесах, окружала сыпучими стенами. По пятам крался бесшумный враг – мороз. Свет потускнел, оставив плацдарм наступающим ужасам ночи. Исмин хаотично мотала огневиком, выискивая следы животных, но чернолесье существовало в потёмках тайн. Тропы спутывались. Грозные чудища оживали в рогатых деревьях.

– Они слушаются тебя? – спросил Клюв, оглядываясь на привидения из палой листвы.

Всюду вспыхивали красные глаза с острыми зрачками белых искр.

Злата мотнула головой, теряясь в ориентирах:

– Я не звала их. Лучше ускорить шаги.

Остановка – верная смерть. Погибнуть обезличенным злом в ведьминой пасти лесов – уготованный крадушам итог жизни, которому беглецы бросили вызов. Вызов жестокому приговору, предубеждениям града толкал двигаться, не сдаваться. Ноги едва ворочались сквозь насыпи льдистого песка. Во тьме угасала надежда. Горан брёл впереди, высвечивая горбатые фигуры деревьев и монолиты камня. Позади звучали всхлипывания, шёпот. Скрип снега. Укрытие леса редело, уступая владению гор. Мороз бил щелчками нос и щеки, хватал за руки.

Кудесник споткнулся; с трудом восстановив равновесие, всмотрелся в кромешный мрак под ногами. Бусые частицы кварца вились мерцающей дорожкой: серые, зеленые, жёлтые цвета. Он потёр огневик, ведя кругом света по кварцевой крошке. Луч высветил зияющую дыру в камне.

– Вход в подземелье. – Горан опустил огневик. Руки ослабли от переживаний, а радость немела где-то внутри, сдавленная усталостью. Как и предупреждала Ализ: – Укрытия рогатых ящеров.

Многоликие прекратили конвой. Кровавые точки глаз исчезли. Крадуши толпились за спиной кудесника, с опаской поглядывая на зигзагообразный вход. Эфа стёрла рукой слёзы. «Холодно», – прошептала хрипло. Тами обнял её. К ним прижались дрожащие от озноба Злата, Исмин и Клюв. Тепло тел таяло, на поиски укромных пещер не осталось сил.

– Мы не знаем, что там, – с упавшим сердцем предупредила Исмин, но без протеста.

Путники осознавали беспощадность чернолесья, зимы и ночи.

Горан осмотрелся. Его пальцы замерзли настолько, что хотелось скулить от боли. Ноги деревенели.

– Мороз убийственен, – сокрушённо признал он. – Этот вход – единственное укрытие.

Ребята, стуча зубами, высказывали робкие «за». Погода подталкивала шагнуть в логово чудовищ. Горан потёр тлеющий огневик и направился в черноту пещеры. «Здесь тоннель пещеры», – произнес он глухо из каменного склепа. Крадуши уже пробирались следом, сбегая от холода.

Они бродили, казалось, вечность времени по крупицам бусого кварца. Крутые повороты, приближающие то ли овеянный легендами Морион, то ли погибельные недра гор. Ноги подкашивались от бесконечных шагов и голода, глаза слипались. Млечные крупицы в камнях вывели их в сталагмитовую пещеру. Громадные конусы тянулись к потолку соляными столбами. Их поверхность была гладкой, как лед, но теплой, люминесцирующей серо-зелёно-лимонным светом. Там, в окружении тлеющих затворников подземелья, измучанные беглецы уснули без сил.

Темноту сотряс гортанный рёв, опасно зарождающийся в глубинах гор. Звук леденил кровь, и Горан распахнул глаза, всматриваясь в пещерный омут. Крадуши спали с умиротворением на лицах. Липучка свернулся в шаге вокруг сталагмита. Девочки лежали на каменных плитах в укрытии горящих клыков Бусых гор. Клюв спал полусидя, затылок уткнув в сталагмит, отчего капюшон его кофты напоминал подсвеченный бумажный шар. Рёв повторился. Ближе… «Ребята, вставайте!» – всполошился кудесник, надевая рюкзак на плечи, криво застёгивая пуговицы плаща. Его спутники пробуждались с трудом, бормоча невнятные вопросы, озираясь удивлённо и жалуясь на боль в ногах. Горан и сам чувствовал каждую ноющую после бега мышцу.

«Мы здесь не одни, – поторапливал кудесник спутников. – Прислушайтесь». Рёв животных дрожал по тоннелям первобытным кличем земли. Горан осмотрел пещеру. Из нее вело пять выходов. Вчера они настолько устали, что толком не запомнили дорожки. На раздумья не оставалось времени – Горан повёл за собой по наиболее узкому ходу в надежде, что ревущим монстрам расщелина покажется слишком тесной. Потерев огневик о холодную ладонь, кудесник прокладывал маршрут наугад. Без подпитки солнечного света камень в его руках стремительно угасал. Провожатый тряхнул головой, гоня прочь мысли о гибели. Жажда делалась невыносимой. Как им – слепым, беспомощным, выбраться из подземелья? Страх помогал идти, но бессилие заглушало его протестные возгласы спрятаться.

– Стой! – скомандовала Исмин.

Путники замерли. Горан обернулся, со всем возможным в ту минуту терпением одёрнул её:

– Можешь тише?

Исмин провела грязной ладошкой по иззубренной поверхности стены:

– Смотрите, борозды. Я видела такие. Их оставляют рога.

Крадуши начали ощупывать каменные преграды. Кудесник хранил молчание в стороне. Слова утешения виделись теперь подлым обманом.

Земля дрогнула, затряслась в приступе. Огневик выпал из рук. Ребята цеплялись за выступы камня.

– Ис! – крикнул Горан.

– Это не я! – Исмин, пошатываясь, намеревалась приблизиться к группке друзей. – Лучше отойти от стен.

Все смотрели на прыгающий в пыли огневик. Его лучи вырывали из тьмы потолка копья каменных наростов. Дрожь стихла. Громко раздался прерывистый рёв.

– Они нашли нас. – Злата подняла огневик.

Лучистый камень тускло вспыхнул в её пальцах и погас. Рёв незамедлительно приближался, и Горан скомандовал:

– Бежим!

Ребята стремглав ринулись в темноту сужающегося тоннеля. Горан совершенно не разбирал дороги, окрикивая крадушей. Клюв запоздало предупреждал: «Камень! Поворот! Яма!» Беглецы вскрикивали, налетая на выступы пещер. В панике они мчали, позабыв о главном правиле: держаться вместе. Кудесник не мог их остановить, вразумить. Он сам в ужасе спешил прочь от гудящих звуков.

За спиной сорвался голос Липучки. Горан остановился; пригибаясь и водя руками, начал идти на всхлипывания упавшего мальчика. Правый бок сотряс удар. Горан застонал мучительно, и голос Клюва рассыпался извинениями. В темноте охотник с трудом понимал, что налетел на кудесника, а не на камень. Горан, потирая ушибленные ребра, продолжил поиск. Рука его коснулась шерсти. Он невольно отдёрнул её, представляя разъяренного буйвола с кинжалами рогов.